СОЛАР  ПЕРЕС


Ton Heukels

❖ ПРОЗВИЩА «Зови меня просто - Мой Бог». ❖ ВОЗРАСТ/ДАТА РОЖДЕНИЯ 33 года / 24.04.1990 года рождения ❖ ЧИСТОТА КРОВИ Чистокровный ❖ СТАТУС Профессор УЗМС (в Уагаду), сопровождающий студентов-участников 89-ого Чемпионата зелий

❖ ОБЩЕСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Является учредителем и лицом фонда «Их жизнь - наши возможности» деятельность которого направленна на сохранения многообразия видов магических существ. Автор серии книг посвященной той же проблематике. ❖ ВОЛШЕБНАЯ ПАЛОЧКА Английский дуб (30 см), сердцевина: перо феникса. ❖ ПИТОМЦЫ Весь его многочисленный зверинец или, как Солар имеет обыкновение его называть, стаю пришлось оставить в Уагаду на попечение своего ассистента - добродушного и излишне наивного, но талантливого и любознательного юноши. С собой в путешествие Перес взял только самку пекинской бабочки и самца сокола. Первая размером больше напоминает хорошо откормленного попугая из семейства... к черту, и сам Солар сейчас уже его не вспомнит и имеет обыкновение мирно дремать на плече владельца. А сокол все время, с момента приезда, проводит в клетке, не имея возможности даже редкими вечерами полетать по окрестностям и поохотиться. Крыло птицы плотно зафиксировано лечебной повязкой. ❖ ПРОЧЕЕ Факультетский кулон, приспособленный под браслет и болтающийся на запястье на ряду с многочисленными бесполезными цветастыми фенечками из мелкого бисера, крупных бусин и шнурков. В волосах острые костяные шпильки, выточенные из клыков Гурумау (опасного и ядовитого хищника, отнесенного Министерством магии к твари четвертой категории) и венчающие хитросплетенье косичек перья. Ладони затянуты в перчатки из обманчиво тонкого, схожего с замшей, но магиястойкого материала. В виду нелюбви к полетам на метле всегда имеет при себе летучий порох и старается заранее знать о всех доступных каминах.

❖ ОСОБЫЕ ТАЛАНТЫ И НАВЫКИ
С некоторых пор (выхода на "пенсию") открыл в себе множество талантов: от разведения роз, до воспитания детей. Анимаг (песец). Способен творить базовые заклинания без помощи палочки. Хорош в приготовление зелий, имеет нужное в этом деле чутье.  С легкостью находит общий язык с любыми из тварей (даже с людьми). Умеет видеть красоту во всем и во всех.

ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ ПЕРСОНАЖА
    «Добрый и преданный раб пустыни Хамсин. Щедро одаривает он Каир дарами своей госпожи. Пятьдесят дней песок, словно кровь на губах. Горло саднит пыльное крошево, отдаваясь болью за грудиной, а лучи шамс нежнее матери ласкают багряный Нил. Еще тридцать шесть ночей назад он был сух, водами едва достигая колен. Как и я тридцать шесть ночей назад был мертв душой, влача удел бесправного перед жизнью слуги, моя Альамар. Как феникс вспыхнула и возродилась моя вера. Надежду-дарующий указал мне путь. Мои глаза любили много прекрасных лиц, но только твое оказалось готовым полюбить мое сердце...»

    Магические твари такие... твари! Как еще можно объяснить стремление самых отчаянных из них вить свои гнезда и рыть норы прямо у маглов под носом, доставляя миллион и одну проблему Отделу по контролю волшебных существ. Родители Солара, такие же белые, как и он сам (а тут, посреди африканского континента, это чуть ли не единственное, что имеет хоть какой-то вес) состояли в подобном волонтерами, при этом имея дело, по большей части, не со всевозможными дико занимательными проблемами африканских видов, находящихся под опекой вездесущего Министерства, а с унылыми анти-браконьерскими разборками в духе набивших оскомину гангстерских засад. Работа в их небольшом интернациональном подразделении отчаянно молодых волшебников велась (и по сей день ведется) в режиме нон-стоп, а прилавки рынков магических Хургады и Маракеша по прежнему ломятся от кровавых трофеев и товаров класса «А». Панцири огненных крабов, испещренные рубцами витиеватых узоров с претензией на местный колорит и приспособленные под зельеварские котлы соседствуют на этих кровавых алтарях наживы с яйцами ревунов и глазами золотых сниджетов.

    Тут, под низким небом Каира и лучами безжалостного шамса, и родился Солар Перес - единственный сын своего отца и последняя отрада своей матери. Пустыня воспитала в нем любознательность, щедро кормя своими тайнами. Редкие матары смогли взрастить в чуждом африканскому миру ребенке терпение, а продолжительные ха - несгибаемость и упорство. Легенды о смертоносных нунду и порожденных магией танцах лунных тельцов лучше долгой засухи убили в Соларе ростки здравого смысла, поселив в светлокудрой голове безрассудную веру в невозможное.

    Первые тринадцать лет были с боем выиграны у пустыни - после многих лун и восходов чуждое Каиру тело человеческого детеныша привыкло и смирилось: перестал терзать без повода нескончаемый жар лихорадки; пустяковые царапины - трофеи детских выходок больше не воспалялись в гниющие раны; а кожа не вспыхивала ожогами, сгорая словно папирус, стоило лучам названного отца обратить взор на свое дитя. Теперь юный Перес мог постигать азы и вершины магического искусства наравне с другими африканскими детьми - в первый шамс своего тринадцатилетия Солар получил главный из даров - сонное послание из Уагаду, гладкий и прохладный камень, который жег ладонь каленым железом при мысли о разлуке с семьей, домом, Каиром. Мать сама расшила первую школьную рубаху (еще без факультетских знаков сопричастности) традиционным узором, отец велел беречь пальцы и меньше размениваться на глупости, коими, спустя пятнадцать лет жизни в магической Африке, считал волшебные палочки.

    Солар был на два года старше любой «сестры» по классу и выше любого «брата» ведь в норме каждый из детей поступал в школу в возрасте одиннадцати лет, но этот парень с рождения с трудом и треском вписывался в любые из рамок. Мать с отцом (как и члены отряда борцов за место магических тварей под шамсом) обучали мальчика волшебным премудростям как только он прорычал диким нундой свои первые слова, но ни одни уроки самых способных учителей европейского и азиатского мира не смогли бы компенсировать наставничество профессоров Уагаду в вопросах анимагии (изучающейся в местных реалиях с первого курса) и способности колдовать без палочки, что говорить о недавних выпускниках.

    Альма-матер располагалась в хребте Рувензори, врезаясь в склон зубастым зверем, что тонет в молоке тумана. На местном наречии сам горный хребет носит достойное имя - Лунные горы, а само здание школы (с подачи учеников) – Подлунный мир или Подлунье. Сильные чары лежат на этой горе – высота и величие ее поражает взгляд первобытной, стихийной силой и недоступностью. Десятки каменных ступеней опоясывают скалистое подножие, скрываясь в ватном тумане. Если ты чист намерениями – не больше десяти шагов понадобится тебе, что бы соприкоснуться с тайной, познать сердце Уагаду, но если таишь в себе зло, если душу твою опутала паутина тьмы – сколько не блуждай десятки ступеней покажутся тебе сотнями, сотни – тысячами, бесконечным станет твой путь в никуда, а сам же ты останешься недвижим.

    К первой поездке в школу Солар подошел с несвойственной ему ответственностью и серьезностью – перечень необходимых первокурснику вещей был стерт до дыр от множества часов изучения, как и все книги скромной домашней библиотеки, что имели неосторожность хоть немного рассказывать о школах магии. Его волновало все – как они доберутся от Каира к хребту? Как проходит распределение по факультетам? Он проверял - тут, в Египте, и на всем континенте нет ничего и близко похожего на знаменитый «Хогвартс-экспресс» или центр проката буревестников. Дипломированные маги из местных только таинственно улыбались, качая головой на бесконечную череду  вопросов: «Придет время – узнаешь». Благодарность к ним, за сохраненную тайну, родилась позже, когда время пришло и он узнал.

    Это был апрель. Каир в один миг превратился в «мертвый» город – маглы оставили заботы, ища укрытия в своих жилищах, а одаренные спешно возводили магический барьер – непроницаемый купол. Пришел кровавый хамсин, обещая 50 лун полных удушливой жары и шквала сухого ветра. В ту ночь он не мог сомкнуть глаз, отец сказал, что завтрашний день он встретит уже в стенах Уагаду. С первыми лучами шамс все одаренные их поселения собрались у берега полноводного Нила – торжественные и взволнованные. Ветер пустыни окрасил в багрянец его воды, превратив из густого молока в кровь. Отцы давали последние наставления сыновьям, матери украдкой обнимали дочерей. Им предстояло немыслимое приключение, память о котором будет бережно храниться до последних дней – сегодня, завтра и еще 48 дней пока дует хамсин все воды африканского континента становятся проводниками, порталами к озеру Ньяца, что лежит у подножия Лунных гор. Отец, с напускной суровостью и тревогой в глазах, снова и снова требовал Переса младшего повторять правила погружения, которые насчитывали пять пунктов и едва ли кем-то целиком соблюдались, и тот послушно вторил, загибая пальцы:
1. Четко произносить слова заклинания.
2. Всегда закрывать перед погружением глаза.
3. Быть храбрым и погружаться только с головой.
4. Считать до десяти не пропуская цифр и избегая спешки (на этом пункте он неизменно запинался, выдавая себя с головой).
5. Не прерывать телесного контакта с багажом (о целости которого, как и одежды, заботились наложенные защитные и высушивающие заклинания).

    Сегодняшний Солар, видя многое и ведая о многом, не раз мысленно возвращался в тот день и не мог найти нужных слов, что бы описать то волнение, что наполнило все его существо в тот миг. Вот он с выражением и достоинством, как ему думалось, а на деле с дрожью в голосе и заиканием произнес магические слова; вот зажмурившись храбро нырнул в воды реки (забыв задержать дыхание и щедро нахлебавшись при этом воды); вот, стискивая в побелевших пальцах клетку с прирученным птенцом сиреневогрудой сизоворонки (заключенную в специальный кислородный пузырь), судорожно считает почему-то с конца: 10, 9, 8… 5; вот он больше не может ждать, открывает глаза и… Под ногами нагое дно озера, чьи воды приглашающе расступились, словно стены, вокруг замершего мальчика.

    Их (первокурсников), испуганных и потерянных, но совершенно сухих и точно невредимых, тут же подхватывали, подталкивали, вели и увлекали к подножию лунных гор заботливые руки старшекурсников. Перес, пребывая в некотором эмоциональном потрясении, не смог по достоинству оценить ни живописные виды, ни грандиозность места, помня лишь сухую крепкую ладонь безыменного студента (или студентки), дарящую необходимую уверенность и почву под ногами. Уже много позже, в своем дневнике он поделится своим восторгом со страницами и подробно опишет процедуру распределения по факультетам. Всего их в Уагаду, как и во многих других школах магии, четыре. Так как доподлинно имена основателей школы не известны (она настолько древняя, что кажется сотворенной духами) факультеты носят названия четырех стихий: харик, маан, хава, гъард, - каждая из которых по безграничной мудрости «выбирает» учеников отмеченных своей искрой. Так, отважные и неукротимые вешают на шею карминно красные кулоны, символизирующие огонь, и надевают красные же рубахи, а надежные и созидающие – кулоны с камнем цвета молодой зелени (знак факультета гъард). Именно такой с тех пор и навсегда украшает запястье Солара.

    Ни одна луна после этого озарила Лунные горы. Рвение и настойчивость в получении знаний дали свои плоды – Солар заслуженно стал претендентом на участие в 87-ом Чемпионате по зельям. Он никогда не плелся (полеты не в счет!) в хвосте, как должное, получая свои стабильно хорошие, а, зачастую, даже блестящие баллы по всем из дисциплин. Несмотря на заносчивость и не самый покладистый нрав он с легкостью умело располагал к себе профессоров и студентов. С легкостью от того, что настроения в Уагаду можно смело назвать миролюбивыми и демократичными – ученикам школы, выходцам из самых разных мест африканского континента, попусту не осталось другого выбора: или принимать друг друга во всем культурном многообразии, или тратить годы обучения на бесконечные, истинно магловские, расовые склоки и притирки. Солар не числился здесь ни белой вороной, ни чужаком – мерой ему служили только его знания и поступки. Ему и любому другому. Он попусту был по-настоящему добр и отзывчив к товарищам, не отказывая в помощи даже в ущерб себе, не плел интриг и не держал камня за спиной, за что ему неизменно прощалось и некоторое высокомерие, и неосторожные слова, и склонность драматизировать. Победы в Чемпионате он, к слову, не одержал зато умудрился в тысячный раз «это-точно-на-всегда» влюбиться в участницу из Колдовстворца – далекой русской магической школы, но вспоминать об этом не любит, списывая свои чувства на тягу к родине своих предков (мать Солара имеет славянские корни и окончила Колдовстворец, в то время, как отец выходец из Португалии).

    Отдельных успехов в какой-либо дисциплине, в целом, за время учебы Перес не проявил кроме, разве что, ухода за магическими существами, но и это были не успехи. Это была страсть - всепоглощающая и разделенная. Насколько сильно он любил любые проявления жизни (от слизней до громамонтов) - настолько же большой отклик он получал в ответ, по окончанию обучения даже начав, хоть и далеко не сразу, преподавать УЗМС в стенах родной школы (не без протекции действующего на тот момент преподавателя, восхищенного стремлениями своего ученика).

    Только в семнадцать (до мурашек ужасающая отсталость по местным меркам!) он смог совладать с не дающейся анимагией, обретя своего «зверя». Долгие луны он захлебывался жаждой ожидания этого дня, но победа оказалась с горечью полыни. Всем измальства известно, что любой волшебник если и превращается, то в то животное, что наибольшим образом соответствует, вторит его природе. Солар - юноша солнце, самый старший на факультете, единственный европеец на всем потоке, сын своего отца и отрада своей матери не мог и не хотел рассчитывать на меньшее, чем огненногривого льва, достойного сына саванны. А стоило. Просто одно слово - песец.

    Случались у Солара и еще большие неудачи. Квиддич. В квиддич здесь играть умели и любили всегда, любовно украшая метлы перьями райских птиц и яркоперых сниджетов. Воспитанные на просторе, полные неукротимого чувства свободы, каждый из уагадцев стремился к полету, не стал исключением и Перес. Неудачи в укрощение метлы стали серьезным и болезненным ударом по излишне габаритному самолюбию юноши, не терпящего неудач ни в чем, но ни многие луны, проведенные за тренировками, ни литры выпитого костероста, ни десятки амулетов-зелий, повышающих скилл ловкости, оказались не способными научить юношу более-менее сносно держаться «в седле», перерождая первоначально недовольство собой и отрицание в комплексы и свойственное ему пафосное: «Зачем жить, если не летать? Об этом никто никогда не узнает!». Узнавали. И даже никто не умирал.

    Конец обучения Солара подошел, когда ему шел девятнадцатый год. Ведомый жаждой великий свершений он, не раздумывая, пополнил штат магозоологов в Отделе по контролю магических существ, которых вечно не хватало (и которые умирали, словно мухи от пения ревуна). «Кто хоть раз выкармливал, вечно норовящих исчезнуть, дириколей; кто вытаскивал дротики из живых бомб громамонтов, кто видел танцы лунных тельцов, - тому сложно переоценить жизнь» - именно так, без ложной скромности, начиналась первая книга, выпущенная спустя пять лет беспрерывной практики и освещавшая трудности с которыми приходится сталкиваться на континенте любому, кто любит магических существ не за количество нулей, в которое те оцениваются на черном рынке. Книга произвела много шума, местами выставив Министерство в нелицеприятном свете. Слава «борца с системой» была по вкусу Солару недолго. Следующие пять лет пришлось посвятить путешествиям по миру, расширению горизонта своих знаний и представлений, обобщению опыта, а так же приобретению полезных связей. Так ему удалось объехать самые потаенные места обитания редких существ Азии, Австралии, принять участие в настоящей магической экспедиции по (щедрым на артефакты) захоронениям и храмам родного Египта, а так же выпустить еще две успешные книги. По возвращению на родину молодого мужчину, несколько подорвавшего здоровье, ждало место преподавателя в родном Уагаду – его профессор и предшественник добровольно уступил должность бывшему ученику, объясняя это тем, что рад наконец обрести избавление, передав свой пост достойному (как он ошибался!).

    Так началась новая веха в жизни Солара – преподавательская, не сильно пришедшаяся по вкусу. Учитель из мужчины вышел не самый удачный. Нет, процесс привития знаний о магических тварях, их особенностях и потребностях уагадцам шел, но без причитающегося усердия и энтузиазма со стороны мужчины. Внутренние демоны не давали Солару покоя -  то, на что усердно три года закрывались глаза, стало невозможным игнорировать: пальцы, которые так завещал беречь отец, его инструмент отказывались слушаться. Случались и особенно темные дни - воспаленные и не желающие слушаться хозяина суставы не позволяли удержать даже волшебной палочки и тогда Перес позволял себе не щадить студентов, в противовес обычной на своих уроках вседозволенности. Слабость пугала, слабость злила, слабость заставляла искать выход и четыре года не находить его. Бремя преподавания заставило Солара вконец испортиться, придаваясь всем кругам ада старой девственницы: своя оранжерея с диковинными в этих местах розами, куча животных (одно страшнее и откормленнее другого), пятнающая репутацию связь с... горячительными напитками. Болото грозило затянуть с головой, но...

    ...Вот уже идет 2023 год, весь магический мир анонсирует 89-ый Чемпионат по зельям в далекой России, в котором ученики Уагаду неизменно принимают самое активное участие. Есть тут, на континенте, славный обычай – любой выбор отдавать на волю жребия – простым соломинкам. Кто в этом году составит компанию глубокоуважаемому Директору школы в сопровождении недотеп-участников на состязание в богом забытую, морозную страну? Пять букв, первая «с».

❖ СВЯЗЬ С ВАМИ
ЛС, почта.
❖ ПРОБНЫЙ ПОСТ
Был значительный перерыв, так что пост из закромов давно минувших дней.  Или необходима тема.

off

Warning: нецензурная лексика. Ибо специфика персонажа._____________
    Ларок беззастенчиво хватается за стволы деревьев, лениво переставляя ноги и опасно балансируя в метре от трассы. Он устал. Как портовая шлюха в штиль. Градус рвет петли тормозов, в горле теплеет от ударной дозы никотина, а на коленке наливается синяк. Парадокс: съемками еще даже не пахло, а чувство затраханности уже в наличие. Заниматься ночным хитчайкингом - не самая трезвая мысль, разве только что на кону почти забытый кельтский обряд «Anamchara», призванный связывать родственные души. За этот материал Людо без раздумий готов продать свою. Но вот незадача...
-  Ты же, не думал, в самом деле, что так просто отснимешь этих Кельтов? Думал? Вот черт, детка, они поимели тебя. Ты фатальный идиот.
- Что? – Ларок удивленно поднял брови, не сразу понимая, что, только что, его фактически списали со счетов, вычеркнули из тиража и отбуксировали к прессу. - Дей, хватит дурить. Называй координаты, - терпеливо выдохнул в трубку, растягивая слова и выдерживая паузы. Как с ребенком.
    А дело дрянь. Без четких инструкций им и через неделю не найти место дислокации этих ребят. Деймон, один из десятка лизоблюдов и некогда фаворит Тильды Фелпс, а ныне pr-менеджер, двигающая сила «Into the Wild», неизменно обращается к Людо со снисходительным «пиететом»; как с недалекой пероксидной бейбой, не иначе в надежде словить оргазм, когда тот, не по-женски крепко, зарядит в морду одному снедаемому тестостероном и желчной завистью сукину сыну. Сукину сыну, из чьих потные ручонок, года так  три назад, он буквально вырвал, с куском плоти, этот проект. Заручившись ферзем, можно позволить себе немного лояльности к ущемленному самолюбию «врага», так что, по сути, Людо индифферентно. Сейчас он готов стать хоть океанической касаткой, но получить чертовы координаты чертовых кельтов. А уж то, что на съемки поехал Джек Райли, неконфликтный оператор (пусть и имеющий некую слабость к хитам Боба Марли, бекону и бейсболкам), а не этот сгусток желчи - божественное проведение, воистину. Рыть сырую землю ногтями категорически не прельщало, даже в целях погоста.
- Это ничего не меняет. Помнишь, а я ведь предупреждал тебя, детка. Пирог шоу-биза не для твоей цыплячей шейки.
    Ларок слабо и едва заметно улыбнулся, тут же морщась. Мутило все сильнее. Желудок скрутило в очередном спазме. До чертиков хотелось закинуться пригоршней антацидов, но выпитый, для храбрости, сука, алкоголь! Если эта гонка станет постоянной, то они станут его альтернативой ланчам и редким ужинам. Хоть патентуй.
- Тоже мне, открытие, - фыркнул, потирая пальцами виски, в надежде, что начинающая нет-нет, а гудеть голова все же пройдет и рассмеялся. - Изобретательный, ублюдок. Откуда только такие берутся? - флегматичный тон дается с трудом, а пальцы непроизвольно пытаются впаяться в кору, но нет, лишь скользят, оставляя небольшие бороздки, и это злит. Ненавязчивое «дзынь», оповещает о голодающей батарее и, уже спустя секунду, планшет радует глаз погасшим экраном. - Отлично поговорили. Эй, Райли, что с попуткой, нас динамят? - повернулся к приунывшему коллеге, в надежде услышать жизнеутверждающее: «Ну что ты, еще пол часа и за нами выстроится картель».
- Куфа фам, - Людо не без брезгливости проследил за зажатым в руке мужчины сэндвичем, украсившим и без того несвежую клетчатую рубашку щедрыми подтеками горчицы. Мерзко. Несоизмеримо гаже была разве, что привычка оператора говорить с набитым ртом. - Заднифей фуфстфую, пролетаем мы с этими фокусниками, как не крути, - обезоруживающе бесхитростная улыбка и мечтательный взгляд, - Эх, сейчас бы пивка.
   Медленно выдохнув, едва заметно покачал головой, понимая, что хоть дела их и плохи, Деймон скот, а запас провизии планомерно исчезает в черной дыре желудка приятеля, но пускаться в тяжкие еще рано. Настроение почти пало ниц, разбив морду о плитку за черт знает сколько долларов. Свет фар кадиллака, заставил сердце в миг забиться быстрее. Аллилуйя, они спасены. Не по Людо все эти забеги по лесным дебрям, слияние в экстазе с матерью природой и ночевки в трейлер-парках. Да и смысл, ведь даже если его светская задница будет самоотверженно глушить заварку из хлопковых пакетов, есть растворимую лапшу и звенеть центами, наравне с простыми смертными, никто и никогда не поверит в его блаженство. Рай в шалаше - блажь не по его зубам. И уж слишком откровенно насевшие на него комары лишь сильнее укрепляют эту веру.
    Отмахиваясь от кажется вездесущих насекомых чуть приблизился к тормознувшему авто. Переговоры, что факт, лучше возложить на его плечи, дабы не спугнуть нежданную уже попутку, заправско-техасским видом Джека, даром, что не дровосека. Их невольный спаситель оказался весьма недурен собой. Если быть точнее, недурна. «Женщина за рулем. Я остаюсь. Здесь», - Ларок взглядом ощупал стройную фигурку девушки, отмечая изгибы и плавность линий.
- Ночи. Предлагаем бартер: с нас гид, с вас карета, - градус-амплитуда дня стремительно пошел в гору, так что улыбка вышла почти искренней. - Людо.
    И пусть плечи неприятно оттягивает чехол с камерой, а ноги молят о перерыве. На душе решительно теплеет. Без гирь и заморочек. Как будто наконец кто-то позволили открыть окно в душной, до тошноты и кислородной ломки, комнате. Дышишь, вдыхаешь, смакуешь и дуреешь от безотчетности, свободы и неприкаянности. Фантастика.